Таежный вояж (СИ) - "Alex O`Timm"

Опять вернувшись в винтовке, обратил внимание на то, что приклад укреплен металлической накладкой служащей одновременно плечевым упором. Накладка держалась на двух винтах. После ееснятия открылась сплошная древесина, без каких либо проемов или отверстий. Прикинув размер пачки, убедился, что последняя вполне может поместиться сюда без каких либо проблем. И приступил к вырубке. Вначале, с момощью сверл и коловорота, другого ничего для этого не нашлось, болго высверливал несколлько отверстий расположенных вплотную друг к другу, после чего с помощью стамески, а затем и напильника, вначале стесывал оставшиеся уголки, а затем и как можно лучше выравнивал внутреннюю поверхность. Работать, учитывая то, что приклад был изготовлен из ореха, было достаточно легко. Но повозиться все же пришлось. Зато в итоге, после примерки, оказалось, что я слегка ошибся в размерах, и кроме основной денежной упаковки, для которой все это предназначалось, туда свободно залегли еще и несколько золтых цепочек. Причем выбирал я не по весу, а по плетению, и старался брать самые тонкие. В итоге получилось очень неплохо. Вначале уложил золота, которого поместилось около сотни грамм или чуть больше, затем пачку купюр номиналом в пять тысяч долларов. Сверху прикрыл тонкой деревянной планочкой вырезаной точно по размеру отверстия, посадив ее на какой-то клей найденный в столе, а затем привернул на место металлическую накладку. Вес если и прибавился, то не на много, а скоррее остался предним. Зато в процессе работы, я настолько поисцарапал приклад, что сейчас он казался древним до невозможности. И скорее отталкивал взгляд, чем привлекал к себе внимание.

Глава 9

9

В один из дней, я решил, что дрова заполняющие тамбур моего вагона, подходят к концу, и надо бы пополнить их содержимое. Заготовки чурбаков, находились у подножия вагона, и в принципе нужно было только поднять их в тамбур, и порубить на дрова. Вот только стоило мне открыть дверь ведущую наружу и попытаться спуститься на ступеньку ниже, как я заметил, какое-то шевеление неподалеку. Еще не успев понять, что же это такое, сразу же отпрыгнул на всякий случай назад, и захлопнув дверь, вгляделся в застекленное окно пытаясь понять, что именно заставило меня так скоро ретироваться?

Говорят, что волки, даже оголодав, ни за что не подойдут к жилищу. Возможно это и так, а возможно вагон, в котором я сейчас нахожусь, был принят ими за что угодно, но только не за жилое помещение. Проверять было поздно, зато сразу же стало понятно, что я едва не угодил в засаду, устроенную ими. И только случайность, вызванная чьим-то нетерпением, спасла меня от смерти. Зато сейчас, я с некоторым интересом разглядывал своих противников, удобно устроившихся на полянке возле вагона, и спокойно ожидающих, когда я наконец не выдержу противостояния, и покину свое убежище. Судя по их мордам, они уже предвкушали сытный завтрак в моем лице, и совершенно не собирались покидать это место. В принципе, мне было на это наплевать. Запаса уже имеющихся дров, должно было хватить на несколько дней, а уж за это время, волки в любом случае, покинут это место, понимая, что здесь им ничего не обломится. Но мне вдруг подумалось, что лучших мишеней, для испытания моей винтовки, труднее придумать. Тем более, что попасть на мою полянку им было не так-то просто. Наверняка перебирались через тот же завал что и я, почувствовав знакомый запах. Ведь от жилища, каким бы оно ни было всегда исходит какой-то особый аромат. ( И тот аромат о котором многие подумали, тоже. Я все-таки человек, а вагон стоит на месте. Хорошо хоть все это скидывается на противоположную от выхода сторону.) Зато сейчас, вздумай они покинуть ставшее таким негостеприимным место, спасаться придется, выбираясь через очень непростой завал в обратную сторону, в то время, как вся площадка находится перед моими глазами, стоит мне выглянуть из любого окна. Разумеется, до высоты завала любому волку будет добраться значительно труднее, чем до уровня тамбура, поэтому окно и было выбрано. Перейдя в штабной отсек, я приоткрыл одно из окон, смотрящее на площадку перед вагоном и тщательно прицелившись, выстрелил в самого крупного зверя. Все остальное чем-то напоминало бойню, или тир с живыми мишенями. Выбрав очередную жертву, я тщательно выцеливал ее, и даже если она пропадала из поля моего зрения, то количество зверей из стаи компенсировало мне любой промах. Так или иначе, я кого-то задевал своими выстрелами. И уже через пять минут, мне даже не дано было успеть перезарядить винчестер, а маузер, я почему-то взять не догадался, полянка перед вагоном стремительно опустела. Из стаи, насчитывающей, по меньшей мере, полтора десятка голов, на полянке, возле вагона остались лежать пять тушек. Причем мертвыми были всего два волка. Первый, которого я застрелил, пока он находился на одном месте, то есть выступал неподвижной мишенью, и еще одна волчица, подстреленная совершенно случайно в свалке, когда звери бросились обратно через завал. Еще трое находились с разными ранениями, и даже сейчас, рыча и скалясь, отпихивая сородичей, пытались покинуть это место. Последних я выцеливал гораздо дольше, перезарядив свое ружье и стараясь попасть в голову, чтобы прекратить их мучения. Они и так уже были основательно изранены, получив чуть раньше по паре попаданий из-за отсутствия у меня опыта стрельбы, и потому лишний раз мучить их не было никакого желания.

Как оказалось, это только для меня бурелом был не проходим, именно поэтому я перебирался сюда через завал. Волки похоже были более приспособлены к этому, и разбегались буквально в разные стороны просто игнорируя эту баррикаду из наваленных стволов, закрывающую доступ в тупик. Это и моя «меткость» в стрельбе из карабина и стали причиной того, что из стаи в полтора-два десятка голов, мне удалось пристрелить всего пятерых. Похоже я могу сильно опростоволосится если вдруг кто-то попытается устроить мне экзамен на меткость. А самое интересное состоит в том, что с момента моей последней простуды, бывший хозяин этого тела, практически ни разу, не проявлял себя. В принципе большой необходимости в этом не было, но так или иначе, раньше я ощущал его присутствие где-то на заднем плане, а сейчас создается впечатление, что он просто куда-то ушел. И это немного пугает. Если вдруг придется пробираться через тайгу, боюсь мне придется тяжко.

Вышел из вагона, я только на следующий день, когда убедился, что стая действительно покинула это место, и не стала возвращаться после данного им отпора. Застреленные тушки зверей, я перетащил подальше от вагона, и бросил за деревья, растущие по периметру. Земля пропитанная водой заледенела, и копать яму для их захоронения, не было никакого смысла, Да и учитывая, что к весне я в любом случае покину это место, по большому счету, нахождение здесь трупов волков, меня не слишком волновало. Зато запах разложения, после моего ухода, возможно, отпугнет от этого места, кого-то еще, и кто знает, вдруг, когда-нибудь мне придется сюда вернуться.

Честно говоря, бросать здесь целый вагон золота и драгоценностей совершенно не хотелось. Разумеется, каую-то часть я смогу забрать с собой, но это будет такой мизер, по сравнению с тем, что останется, что даже не хочется об этом говорить. Все эти дни, меня просто душила жаба, но придумать что-то более или менее приемлемое так и не получилось. Все сводилось к тому, что если мне и удастся вернуться сюда, то это произойдет очень не скоро. А за это время, все здесь может сильно измениться. Поэтому, как бы не было жаль, а придется довольствоваться лишь тем, что я смогу унести с собой. Поэтому большую часть времени, я пытался подобрать наиболее весомые на мой взгляд драгоценности, и старался, как можно глубже их припрятать на себе. Например, в каблуках моих сапог я вырезал небольшие полости, куда засыпал, с десяток камней разного цвета, извлеченных из найденной бижутерии. Были приготовлены несколько цуепочек, которые я собирался повесить себе на шею. Нашел с десяток, довольно приличных перстней, пока не придумав, где именно их схоронить, но и оставлять их здесь, тоже не было большого желания.